Моя маленькая сестричка. Письмо шестое. Часть 1.

Здравствуй, моя маленькая сестричка! Сегодня хмурое, серое весеннее утро. Я люблю такую погоду. Низкие, серые тучи, подгоняемые резким, порывистым ветром, которые едва не задевают крыши домов. В такую погоду приятно мчать на мотоцикле и чтобы ветер, непременно был в лицо. Впрочем, на мотороллере тоже хорошо. А далекие раскаты грома, как предвестник неминуемой беды. Ха-ха! Разве может случиться что то, еще хуже того, что уже произошло?! Я всегда любил присказку: не бывает так плохо, чтобы не было еще хуже. Теперь могу сказать точно, что бывает. Хуже может быть только моя смерть, но ее я давно не боюсь. Так, что это не в счет. Будет обидно, если я не смогу выполнить свою цель, но причиной этому, опять же, может быть только моя смерть. А после смерти, жалеть о том, что не успел сделать, уже поздно. Моя цель, является, пожалуй, единственным стимулом к тому, что я еще жив.

Но, я сегодня вынужден буду ехать не на мотороллере, хотя и очень хочется, а на машине. У меня теперь есть красный Хюндай Гетс, с автоматической коробкой передач. Но, кажется, я тебе еще не успел об этом рассказать. Придется ехать на нем, мне нужно посетить несколько магазинов, в том числе и оружейный. Нужно заготовить много патронов для обреза. И продолжить искать Порш Кайен. Ты, можешь решить, что это стало моей навязчивой идеей. Наверное, так и есть.

Я продолжу рассказывать свою историю, по порядку, чтобы не запутаться, иначе я сам заблужусь в своих собственных мыслях и воспоминаниях. В прошлом письме, я закончил на том, что добыл продукты и детеныша мотоцикла, а так же устроил праздничный ужин, а потом утешал Светлану, свою соседку по подъезду. Не подумай, все мои утешения закончились поглаживанием по волосам. Хотя в другое время, я бы не отказался от большего. Она весьма красивая женщина и в моем вкусе. Но, она слишком страдала по своему мужу, а я просто устал. Ночевать я остался у нее, на диване, поскольку не был уверен, что доберусь до своей квартиры, выпив почти бутылку виски. Да и она сказала, что так ей будет спокойнее. Проснулся я с большим трудом и в первые минуты даже не мог понять, где я нахожусь. Надо мной стоял какой-то мальчик и тряс меня за плечо, говоря, что мама уже приготовила завтрак. Сначала я вспомнил, как зовут меня, потом, что мальчика зовут Миша, ну а потом вспомнил все остальное. Голова болела неимоверно. Я вышел на кухню и попросил Свету поставить чайник. Она предложила сделать мне кофе, но я сказал, что сделаю это сам. Знаешь в чем одна из основных моих проблем с женщинами? Они никогда не могли сделать мне правильный кофе утром! То, не сладкий получался, то не крепкий. Какой смысл разрешать женщине делать тебе кофе, если его потом приходится переделывать или просто выливать в раковину? Лучше все сделать самому. Во всем остальном, кстати, этот принцип тоже работает. Даже в сексе.

Я умылся, выпил две таблетки цитрамона и сделав себе кофе, пошел на балкон курить. Света вышла вместе со мной и все говорила о том, какой чудесный завтрак она приготовила благодаря мне. У меня болела голова, и слегка подташнивало от кофе и сигарет, во рту все еще сохранился привкус виски, который я пил вчера, поэтому я как можно вежливее, чтобы не обидеть, объяснил ей, что завтракать я не буду. По-моему, не обидеть не получилось. К тому же, я поймал себя на том, что смотрю, как двигаются ее ягодицы, при ходьбе, под тканью брюк и это меня возбуждает. Мне это не понравилось. Наверное, все дело в том, что у меня давно не было секса и, судя по всему, в ближайшее время и не будет. Все в целом вызывало у меня навязчивое раздражение, и я понял, что мне пора осуществлять третью часть своего плана. А именно, искать себе другое место жительства. Одевшись, я прихватил свой небогатый арсенал и рюкзак, и поехал в Новоалександровку.

Проезжая через соседний двор, я заметил сцену, которую просто не могу тебе не описать. За столиком, во дворе, друг напротив друга, сидело пять «черноглазых» стариков, лет за шестьдесят. Они просто сидели и перебирали воздух руками, иногда громко хлопая пустыми ладонями по столешнице. Я сначала не понял, что происходит, и только потом до меня дошло, что они даже после того, как вирус уничтожил их мозг, продолжают играть в домино. Это как же нужно было любить это занятие?!

Добравшись до Новоалександровки, я заприметил сразу несколько домов, подходящих мне по всем критериям. Высокий забор, крепкие ворота, кирпичные стены, окна в решетках, но главное, чтобы дом был не заперт. Удача улыбнулась мне с третьей попытки. Дом был на два с половиной этажа, не очень большой, с трехметровым забором, через который я не без труда перемахнул. Бронированная дверь была не заперта. Я медленно вошел  и громко позвал хозяев. Мне никто не ответил. Я прошел из коридора в гостиную. Пусто. На кухне тоже никого. Я уже собирался подняться на второй этаж, когда краем глаза увидел позади себя какое то движение. Не высокая, толстая тетка, молча надвигалась на меня, глядя своими пустыми черными глазами. Дистанции для сильного замаха у меня не было. Кувалда ударила ее в плечо, отбросив в сторону, и выскользнула у меня из рук, потому, что ладони мгновенно вспотели, а перчатки я снял, когда перелазил через каменный забор. И в этот момент, кто-то схватил меня за плечо, сбоку, явно выйдя из дверей ванны. Я развернулся и чуть не потерял равновесие. Другая толстая тетка, но помоложе, тянулась к моему плечу своими зубами. Я выхватил охотничий нож, который висел у меня на поясе и всадил его по самую рукоять ей в черный глаз. В романах писали, что «нож входит в мозг с чавкающим звуком» - был такой штамп. Так вот, я никакого звука тогда не слышал, кроме биения собственного сердца и гула крови в ушах. Толстуха рухнула на пол, но в это время поднялась первая. Я потянулся за мачете, но понял, что смогу обойтись и без него. Медленно, пятясь вокруг кухонного стола, того самого, за которым я сейчас пишу тебе это письмо, я выманил женщину подальше, от кувалды. А, затем, оббежав стол по кругу, поднял свой ударный инструмент и стал ждать. Первым ударом в грудь, я свалил ее с ног, а потом еще двумя ударами размозжил ей череп. Самое страшное, что зараженные зомби-вирусом даже умирают молча, видимо совершенно не испытывая боли, только очень тихо, едва слышно постанывают.

Моя маленькая сестричка. Письмо шестое. Часть 2.

Судя по всему, эти две толстухи были мамой и дочкой. Их тела я с большим трудом дотащил до порога дома, а там перегрузил, по одному в садовую тележку, которую нашел в гараже. Тела вывез за ворота и сбросил в ближайшую канаву. Хоронить их по-человечески у меня не было ни сил, ни желания. Вот так я стал владельцем отличного дома с высоким забором, в нескольких километрах от густонаселенного Днепропетровска. Кстати, в гараже, рассчитанном на две машины, я обнаружил не только садовую тележку, но и красный Хюндай Гетс, с автоматической коробкой передач, ключами и почти полным баком. Второй машины в гараже не было. Видно такой же толстый папаша, фотография которого стояла на полке в одной из спален, уехал на ней и не вернулся. Электричества в доме не было, впрочем, как и во всей Новоалександровке, я полагаю. Но, меня это не смутило. В доме был большой, и достаточно прохладный подвал. Конечно не холодильник, но вполне сгодиться для сохранности консервов. И небольшой камин. Вода была автономной, из колодца. Насос не работал, но это не беда, буду черпать ведром.

Поверхностно обследовав теперь уже мой дом, я остался доволен и решил вернуться к Свете и Мише, предварительно заглянув в супермаркет и пополнив запасы еды. Света очень обрадовалась, когда я вернулся. Еще больше обрадовалась, когда я со зверским аппетитом съел ее обед, по времени уже больше похожий на ужин и попросил добавки. Когда ребенок пошел спать, мы открыли вторую бутылку виски и ликер. При чем, в этот раз на виски больше налегала Светлана, а я потягивал ликер со льдом и сигаретой. Я рассказал ей про дом, который я нашел и предложил ей переехать туда. Она заплакала и сказала, что не может уехать от сюда, поскольку надеется, что ее муж вернется и не переживет если не застанет их дома. Ко второму вечеру истерик я был не готов, к тому же под воздействием небольшого количества алкоголя, мои мысли из практично-житейской плоскости стали переходить в постельно-сексуальную, поэтому я решил поскорее уйти спать, на этот раз в свою квартиру, чтобы не начинать воплощать их в жизнь.

В этот раз мне почти удалось выспаться, хотя Светлана и разбудила меня звонком в дверь, и словами, что завтрак готов. Я сказал, что скоро приду, а сам пошел умываться и делать себе кофе. За завтраком мы по большей части молчали. Я сказал, что уеду после обеда, она молча кивнула. Она не пыталась уговорить меня остаться, а я не старался увезти их с Мишей в свой новый дом. С одной стороны жить вместе намного лучше и безопаснее. Но, с другой, ее назойливая забота обо мне стала раздражать меня даже за эти два дня, что мы знакомы. А что же будет дальше? К тому же, я не сбрасывал со счетов сексуальный фактор. Живя под одной крышей с такой красивой женщиной, я долго не смогу себя сдерживать и начну к ней приставать, и чем это закончится, совершенно не понятно. Она очень сильно убивается по мужу, да и сын, совсем недавно потерявший отца, будет все время рядом. Вряд ли, в такой ситуации она захотела бы заниматься со мной сексом, и я ее даже понимаю, а значит, во мне будет расти внутренний конфликт и раздражение. А нахер мне это надо, сестричка, когда и так вокруг Апокалипсис и вполне хватает других проблем?

Я вернулся в свою квартиру, чтобы собрать вещи для переезда. Сложил необходимую одежду, аптечку, некоторый инструмент, а дальше на меня накатила какая-то растерянность. Что взять с собой еще? У меня была масса вещей, к которым я был привязан. Всякие безделушки-сувениры, разные подарки, книги, много книг, диски, фотоальбомы. Мне все это было очень дорого, но все это было в прошлой жизни. Теперь, почти ничего не имело смысла. Я перебирал значки, монеты, какие-то медальоны и браслеты, ничто из этого не задевало мою душу. Как вдруг, я наткнулся на маленькую жестяную коробочку, в таких хранят специи на кухне. Я помнил эту коробочку, когда-то давно ее мне подарила девушка, которую я любил. Внутри был чай с приятным сладковатым запахом, который назывался «Поцелуй на ночь». Открыв жестянку, я вдохнул запах. Это был как удар под дых. Несмотря на прошедшие годы, чай сохранил свой запах и воспоминания накрыли меня с головой. Я не помню, сколько я так просидел, вдыхая его аромат, но точно не меньше получаса. Рядом с баночкой лежала деревянная расческа – подарок той же девушки. Взяв ее в руки, я подошел к зеркалу и начал медленно причесываться, словно приводя мысли в порядок. Вот именно тогда у меня в голове и появилась цель. Эти вещи и воспоминания подтолкнули меня к ней. Я этот момент хорошо запомнил.

Я взял их с собой. Коробочку с чаем и расческу. Прихватил еще пару десятков фотографий и больше ничего. Пусть вся моя прошлая жизнь останется здесь, возврата к ней уже нет, так зачем таскать с собой лишний груз?

Перед отъездом, я поднялся к Светлане. Еще раз, для очистки совести, предложил уехать вместе со мной. Она отказалась, сказала, что будет ждать мужа. Она слишком цеплялась за свою прошлую жизнь, не желая порвать с ней и не представляя, что ей делать в этом страшном мире. А я не хотел брать на себя ответственность за нее и Мишу. Света попросила заехать к ним, через несколько дней. Я промолчал, потому, что точно знал - я сюда не вернусь уже никогда. И мне кажется, она понимала это. Я уехал, оставив им все продукты, и больше не вспоминал о них, чтобы не думать о том, что могло случиться с этой красивой женщиной и ее сыном.

Возможно, ты скажешь, что это трусость? Может быть ты и права! Но, знаешь, я однажды попробовал представить себе судьбы множества пожилых людей, способных передвигаться только по квартире, детей, оставшихся дома без родителей и всевозможных инвалидов… Понимаешь, сестричка, когда я представил себе что с ними случилось, я чуть не сошел с ума. Так, что эта трусость спасает мою психику.

Мне давно пора браться за дела, а я все пишу тебе письмо. Буду желать тебе спокойного дня, и прерывать свой рассказ до вечера. Не суди меня строго, моя маленькая сестричка!